В отрасли кройки и шитья одежды небольшая маржа. Но для многих производителей в Кыргызстане она становится слишком маленькой— из-за падения российского рубля.
«Бизнесмены, работающие с Россией, размещают заказы, а потом говорят: "Подождите, пусть рубль немного поднимется, курс для нас слишком низкий, и мы не можем получить ту прибыль, которую получали раньше"», — жалуется Нурзат Алимурзаева, предпринимательница, которая управляет несколькими швейными цехами в столице Кыргызстана Бишкеке.
«Падение курса [рубля к сому] привело к закрытию многих швейных мастерских, — объясняет она в интервью Кыргызской редакции Азаттыка. — Многие люди с трудом пытаются окупить свои расходы».
В швейной промышленности Кыргызстана заняты десятки тысяч человек — долгое время она была ярким пятном в экономике, где не хватает рабочих мест.
Однако сильная зависимость от основного покупателя, России, делает эту сферу нестабильной, склонной к взлетам и падениям: отрасль колеблется между пиками спроса, который с трудом удовлетворяется рабочей силой, и спадами, вызванными внешними потрясениями.
Месяцы, последовавшие за неспровоцированным полномасштабным вторжением России в Украину в феврале 2022 года, в основном были периодом «бума»: руководители швейных цехов были вынуждены передавать заказы швеям в разных частях страны, чтобы покрыть дефицит рабочей силы.
Теперь они оказались на другой стороне цикла.
РУБЛЕВЫЕ КАЧЕЛИ
Вследствие беспрецедентных санкций Запада из-за вторжения России в Украину 2022 год для рубля был весьма бурным.
Его восстановление после падения более чем на 30 процентов началось в марте прошлого года, когда Москва прибегла к радикальным мерам противодействия санкциям, а рост цен на сырье обеспечил приток твердой валюты в казну.
Но несмотря на то, что летом минувшего года курс рубля достиг своего пика и составлял менее 53 рублей за доллар, в конце года установился такой же курс, как и в начале — чуть более 73 с половиной рублей за доллар.
В начале этого месяца курс рубля упал до 18-месячного минимума — более 102 за доллар, после чего восстановился до текущего уровня около 97.
Опасаясь социально-экономической неудовлетворенности, власти некоторых ближайших партнеров России задействуют резервы для того, чтобы их валюты не упали вслед за рублем.
Национальный банк Кыргызстана провел в этом году более десятка интервенций на сумму более 650 миллионов долларов для поддержки сома, причем только в этом месяце было проведено две интервенции.
Но для экспортеров текстиля относительно сильный сом — это проигрыш.
«Если раньше мы продавали одежду стоимостью 1000 сомов в Россию за 800-820 рублей то теперь мы просим за нее 1300 рублей», — рассказывает Кыргызской редакции Азаттыка торговец по имени Айбек, работающий на бишкекском рынке «Дордой».
«Для [российского бизнеса] закупки товаров в Кыргызстане стали дорогими и невыгодными... Это неудобная [ситуация] для нас и для россиян», — говорит он, добавляя, что «пришло время искать новые рынки».
В этом году курс кыргызского сома по отношению к рублю вырос на 27 процентов, а по отношению к доллару упал всего на 5 процентов.
Между тем, долгосрочное здоровье российской валюты находится под вопросом: падение в начале октября произошло после того, как в августе Центральный банк России вынужден был провести серьезную интервенцию, чтобы удержать валюту на уровне ниже порогового значения 100 рублей за доллар.
ШВЕЙНОЕ ПРОИЗВОДСТВО В УСЛОВИЯХ САНКЦИЙ
В этих условиях странно, что в целом экспорт Кыргызстана, в частности, в Россию, растет.
За первые шесть месяцев этого года общий объем экспорта вырос на 35 процентов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, причем Россия является основным направлением.
Такие аномальные показатели вызвали недоумение в западных столицах в контексте так называемого «нарушения санкций» — торговли с Россией в обход санкционного режима, введенного США и ЕС.
В опубликованном в июне расследовании Азаттыка рассказывалось о том, как компании из Кыргызстана и соседнего Казахстана экспортировали подпадающие под санкции технологии двойного назначения российским покупателям, связанным с кремлевской военной машиной.
С начала войны Кыргызстан также побил рекорды по импорту и экспорту другой продукции, которой он ранее не торговал в значительных объемах.
Долгосрочные выгоды от такого реэкспорта для ситуации с занятостью в стране неясны.
Сектор швейной промышленности, напротив, обеспечивает наибольшее количество рабочих мест в Кыргызстане: по данным Торгового управления США на 2019 год, в нем занято 200 тысяч человек, или 8,5 процента от общей численности рабочей силы.
Это делает швейную промышленность своего рода индикатором состояния экономики, подверженной влиянию России, в то время как другие важные отрасли, включая сельское хозяйство и туризм, как ожидается, могут пострадать в среднесрочной перспективе.
Первыми кыргызстанцами, кто почувствовал на себе тяжесть слабого рубля, стали сотни тысяч мигрантов, работающих в России, чьи денежные переводы домой обычно составляют более 30 процентов ВВП Кыргызстана.
Единственным утешением для производителей одежды может быть то, что они уже сталкивались с подобной ситуацией раньше.
Начиная с распада Советского Союза и заканчивая пандемией коронавируса, отрасль переживала резкие падения, после которых снова поднималась вверх.
В течение нескольких недель после вторжения России в Украину заказы из России упали практически до нуля, но к весне 2022 года они били рекорды.
По словам владелицы швейного цеха, побеседовавшей с Кыргызской редакцией Азаттыка в июне 2022 года, основной причиной этого стало «опустошение» российского внутреннего рынка одежды в связи с введением санкций.
Но сейчас, по словам Алимурзаевой, только около 40 процентов из 300 владельцев группы швейных цехов сообщают о новых заказах.
«Остальные просто дошивают старые заказы», — хмуро констатирует Алимурзаева.
