«НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ ПОДМЕНЕНЫ ИНТЕРЕСАМИ ПРЕЗИДЕНТА И ЕГО ОКРУЖЕНИЯ»
Пётр Троценко: Война в Украине продолжается почти 500 дней. Официальная Акорда, по её заявлениям, придерживается нейтральной позиции. Насколько хорошо это получается на деле?
Димаш Альжанов: Я бы сказал, не лучшим образом. Да, под угрозой вторичных санкций администрация [президента Касым-Жомарта] Токаева пытается учитывать отдельные ограничения, которые были наложены на Россию. Но [фактические] контуры политики начали просматриваться после того, как российское вторжение захлебнулось, а поддержка Украины со стороны США, стран ЕС усилилась. Сейчас [эта политика] включает, с одной стороны, публичную и даже где-то выставляемую напоказ риторику о нейтралитете, с другой — поддержку российских интересов в политике и экономике.
К примеру, наша страна предоставляет свою юрисдикцию и финансовую систему для российских компаний и частных лиц, которые успешно наладили схемы поставки товаров двойного назначения, используемых в военной промышленности России. Поэтому говорить о нейтралитете со стороны Казахстана неправильно.
Пётр Троценко: С одной стороны, конечно, можно сказать, что Казахстан так или иначе потворствует интересам России, но, с другой стороны, понятно, что у Казахстана выбор невелик, особенно если вспомнить, как все годы независимости официальная Астана выступала за тесную интеграцию. И теперь получилось, что Казахстан зависим от России экономически, политически. Может ли при таких условиях у власти быть какой-то выбор?
Димаш Альжанов: Действительно, Казахстан находится в непростой ситуации. ЕАЭС, ОДКБ, КТК (Евразийский экономический союз, Организация Договора о коллективной безопасности, Каспийский трубопроводный консорциум. — Ред.), помощь Кремля во время январских протестов [2022 года в Казахстане] — это факторы, которые ограничивают решения и суверенитет страны.
Но давайте не забывать, что всё возникло не на пустом месте. Выбор в пользу политики интеграции был сделан намеренно, в том числе чтобы обеспечить выживаемость режима. Токаев, люди из его администрации в своё время стояли за этими решениями и несут ответственность за последствия.
Другой выбор есть, но власти Казахстана не хотят его делать. Это вне их политических интересов. Вместо того чтобы использовать ослабление России и начать снижение её влияния, они по-прежнему исходят из своих потребностей во внешнем патронаже и ставят в приоритет интеграцию с ней. Всё это происходит, несмотря на войну, изоляцию [президента России Владимира] Путина, угрозу вторичных санкций, и ещё раз указывает: национальные интересы страны во внешней политике Казахстана подменены интересами президента и его окружения. Это характерная черта многих автократий, где президент опирается на узкое окружение, а не на общество.
Также Акорда хорошо использует тот момент, что у западных стран нет чёткой политики в отношении Казахстана, и предлагает различные экономические уступки в сфере добычи и поставок энергоресурсов.
Пока США и страны ЕС, по всей видимости, не решаются пойти на риски и начать давить на Казахстан со всеми вытекающими последствиями. Если это будет сделано, западные страны смогут более эффективно продавливать соблюдение санкционного режима и, соответственно, поставят Токаева и его администрацию перед выбором, о котором мы говорим.
Другая возможность — это внутреннее давление со стороны общества в случае спонтанных протестов. В целом война в Украине и все исходящие проблемы должны нас наталкивать на кардинальную перестройку нашего государства, поскольку у нас порочная политическая система.
Пётр Троценко: Если говорить о помощи Казахстана в обходе санкций, то помимо политической солидарности режимов просматриваются и явные экономические интересы.
Димаш Альжанов: Безусловно, обход санкций приносит большую прибыль. Если обратиться к отчёту Европейского банка развития и реконструкции, экспорт из западных стран в Казахстан за прошлый год увеличился примерно на 80 процентов. А если посмотреть по отдельным категориям, особенно по импорту электроники из Казахстана в Россию, то по сравнению с предыдущим годом увеличение идёт более чем на 60 процентов.
Здесь мы столкнулись с хорошо организованной системой обхода санкций. Во многих случаях расследования журналистов указывают, что российские и белорусские граждане открывают компании, налаживают экспорт микросхем из западных стран в Казахстан, которые транзитом идут через территорию Беларуси и России и «не доходят» до страны назначения.
Помимо экономических дивидендов не надо забывать и политические. На фоне изоляции возросла значимость Токаева для Путина. Сейчас Казахстан обеспечивает для России доступ к международным рынкам и товарам. К тому же, в отличие от других стран ЕАЭС, Казахстан лучше подходит для релокации российских предприятий и компаний.
«ВОЙНА ОБОСТРИЛА ЗАПРОС НА ИДЕНТИЧНОСТЬ И ДЕКОЛОНИЗАЦИЮ»
Пётр Троценко: Казахстанцы демонстрируют иное отношение к войне. С первых дней люди собирают гуманитарную помощь для украинцев, борются с буквой Z (эта буква стала символом российского вторжения. — Ред.) на автомобилях, в марте прошлого года в Алматы организовали крупный по казахстанским меркам митинг в поддержку Украины. То есть люди, по крайней мере какая-то их часть, поддерживают Украину.
Димаш Альжанов: Здесь следует обратить внимание на последние социологические исследования Demoscope. Данные указывают, что доля граждан, поддерживающих Украину, немногим больше [доли] тех, кто поддерживает Россию. Я это связываю с лояльной политикой Токаева, слабой информированностью общества из-за цензуры и наличием российской пропаганды.
Большинство людей в Казахстане получают информацию из российских источников, а это не только телевидение, но и интернет-ресурсы, включая telegram-каналы. Поэтому российская пропаганда достаточно глубоко проникает в общество и провоцирует поляризацию по линии «за» и «против», то есть напрямую влияет на внутриполитическую ситуацию.
После январских протестов война в Украине обострила запрос на идентичность и деколонизацию. Администрация президента это осознала и изменила риторику Токаева, подстроив её под настроения общества. При этом, чтобы снизить антиправительственную мобилизацию граждан, власти якобы учитывают мнение общественности, когда дело касается запрета концертов российских исполнителей, но параллельно отклоняют любые запросы на митинги в поддержку Украины.
Самым позитивным во всём этом является инициатива простых граждан, которые отправляют гуманитарную помощь украинцам и требуют проведения мирных митингов.
Пётр Троценко: Но ведь, с другой стороны, власть не любит митинги как таковые, а практика показывает, что в Казахстане любое мирное собрание может превратиться в антиправительственный митинг. Я был на прошлогоднем митинге в поддержку Украины и слышал, что на фоне антивоенных лозунгов и критики Кремля звучала критика действующей власти Казахстана.
Димаш Альжанов: Верно, эти риски осознаются. Полномасштабная война в Украине началась через месяц после того, как жестоко были подавлены протесты в Казахстане. Стабилизация власти в руках Токаева при участии российских военных (во время Январских событий 2022 года в Казахстан были введены войска ОДКБ, преимущественно российские. — Ред.), конечно, не прошла бесследно. Я думаю, это ещё долго будет волновать людей и, возможно, в момент ослабления власти Токаева получит дальнейшее развитие. Поэтому война в Украине воспринимается многими через призму январских протестов, отсюда личностное отношение казахстанцев к Украине.
Пётр Троценко: Вспомним кейс с бывшим послом Украины в Казахстане Петром Врублевским, который имел неосторожность высказаться без купюр в интервью одному блогеру, после чего ему выразили протест в казахстанском МИДе, и он вскоре покинул Казахстан.
Димаш Альжанов: Влияние Кремля на политическое руководство Казахстана продолжает оставаться высоким. Полагаю, оно распространяется не только на вопрос о выдворении старого и назначении нового посла Украины (сообщалось, что Астана отвергла кандидатуру Сергея Гайдая, предложенного на пост посла Украины. — Ред.), но и на голосование по резолюциям Генассамблеи ООН и поддержку мирной инициативы Китая в пользу России.
Полагаю, что при Токаеве, ввиду его персональной зависимости и уязвимости, это положение останется без изменений. Если, конечно, режим Путина сам не развалится в скором времени.
«КАЗАХСТАН НЕ ОПРЕДЕЛЯЕТ ТРАЕКТОРИЮ СВОЕГО ДВИЖЕНИЯ»
Пётр Троценко: Если говорить о попытке мятежа Евгения Пригожина и его ЧВК «Вагнер», как отреагировала официальная Астана на то, что происходило в России в те дни?
Димаш Альжанов: Было показательно, что, комментируя пригожинский «мятеж», Токаев сначала сослался на внутренние дела России, а через пару дней высказал поддержку Путину, назвав последнего общенациональным лидером и поддержав тем самым нарратив Кремля, который панически пытался сохранить лицо российского президента после того, как Пригожин фактически обнулил его легитимность.
В целом Токаев вместе с [авторитарным лидером Беларуси Александром] Лукашенко и Путиным понимают, в каком положении они находятся и как неустойчивы их режимы. За последние три года каждый из них столкнулся с серьёзными внутренними вызовами для своей власти. Сейчас общая проблема выживаемости режимов ещё сильнее сближает Россию, Казахстан и Беларусь.
Пётр Троценко: О чём может говорить в этой ситуации звонок Лукашенко [экс-президенту Казахстана Нурсултану] Назарбаеву и опубликованное вслед за этим, как показалось некоторым, несколько нервное заявление МИДа, что определение внешней политики Казахстана является прерогативой действующего президента, а не бывшего?
Димаш Альжанов: Очевидно, что автократы поддерживают друг друга, особенно если их связывают близкие и личные отношения, как Лукашенко и Назарбаева. Также не стоит забывать, что после январских протестов Назарбаев был вынужден уйти под гарантии третьей стороны. Именно эти гарантии, возможно, были под угрозой в ходе «мятежа» Пригожина. В этом случае звонок Лукашенко, как осведомлённого лица и переговорщика между Путиным и Пригожиным, мог напрямую касаться личных интересов Назарбаева.
Пётр Троценко: Если подытожить, что происходило за эти 500 дней войны во внешней и внутренней политике Казахстана, куда мы движемся?
Димаш Альжанов: Дело в том, что Казахстан не определяет траекторию своего движения. У политического руководства страны нет этого видения, а есть ситуативные решения. Потребности авторитарных элит доминируют над национальными интересами страны как во внешней, так и во внутренней политике.
Несмотря на глобальные и внутренние вызовы, режим Токаева не демонстрирует адекватного ответа на них. Страна остаётся под сильным российским влиянием, в рамках репрессивной политики и без важных политических и экономических реформ. Налицо все признаки продолжающегося застоя.
Правда, есть вероятность, что исход войны в Украине может запустить череду событий, которые приведут к трансформации авторитарных режимов, включая казахстанский.
