Обещание мобилизовать не больше трех тысяч российских медиков на практике обернулось настоящим бегством врачей и медсестер. Уезжают как фельдшеры скорой помощи, так и узкопрофильные специалисты. И даже собственники частных медицинских центров. Почему врачи не хотят умирать на войне, когда их труд наконец начнут уважать в России и что делать пациентам, которых теперь некому лечить?
Источник: «Верстка»
«Я предположил, что пойду на передовую»
23-летний Артем Давыдов (имя изменено по просьбе героя) из Архангельска заступал на очередное суточное дежурство на следующий день после объявления «частичной мобилизации». На работу фельдшер скорой помощи ехал в страхе, что кадровик вручит ему повестку.
– Моя девушка – тоже медик, и она тоже была в шоке. Мы не очень понимали, что делать дальше, учитывая, что мы военнообязанные, – вспоминает Артем.
Повестку на работе ему не вручили. Но нервничать Артем не перестал, хотя его более старшие коллеги отнеслись к мобилизации скорее спокойно.
– Некоторые говорили: «А чего бояться, пойдешь и будешь раненых штопать», – рассказывает Артем. – Но я не врач-терапевт, а фельдшер скорой помощи. В зоне боевых действий я пригожусь первым: меня не отправят в госпиталь в тылу, далеко от линии соприкосновения.
Через несколько дней Артем уволился со скорой, взял билеты на поезд и в середине октября отправился в Казахстан. Вместе с ним поехала его девушка и несколько друзей-мужчин. Артем оставил в родном Архангельске любимую работу, квартиру в ипотеке и двух котов, которых пришлось передать родственникам.
– Если бы я был один, то наверное не уехал бы, – говорит Артем. – Но моя девушка сподвигла меня к переезду, она захотела сохранить нашу жизнь, семью и чувства.
Помощь людям молодой фельдшер называет делом всей своей жизни. В последнее время, говорит Артем, работать ему приходилось за двоих. Врачей постоянно не хватало, и фельдшеры становились главными в бригадах. «Кадры у нас ценить не научились, вот медицину и тянут энтузиасты, которые буквально живут на работе», – считает Артем.
По оценке независимого профсоюза медиков «Действие», на скорой в России действительно не хватает до 50% сотрудников.
– Я бы оценил реальный дефицит кадров на скорой в полтора-два раза, – заявлял летом 2022 года сопредседатель «Действия» Андрей Коновал. Всего в системе здравоохранения России, по данным Минздрава, на конец 2021 года не хватало 26,4 тысячи врачей.
Сможет ли Артем и дальше помогать людям в Казахстане – он не знает. Уверенности в том, что ему удастся легко устроиться работать по специальности, нет. Сейчас он подает документы о российском образовании на нострификацию (процедуру легализации образовательных документов иностранных государств), время от времени публикует свое резюме в чате «Релокация медиков в Казахстан» и планирует первые собеседования. Артем говорит, что готов первое время работать и не по специальности. О возвращении в Россию в ближайшее время он не думает и не знает, сможет ли когда-нибудь вообще вернуться.
Обещания не подтвердились
В первый же день объявления мобилизации российские власти поспешили успокоить, что медиков она затронет незначительно.
Зампредседателя комитета Госдумы по охране здоровья Бадма Башанкаев заявил «Медицинской газете», что мобилизованных врачей и медицинских работников будет не больше трех тысяч. Правда, с тех пор ни разу официально не сообщалось, сколько врачей и медиков действительно получили повестки и отправились на фронт.
Башанкаев утверждал, что вооруженным силам нужны прежде всего выпускники военно-медицинских вузов, врачи с опытом боевых действий, а также гражданские хирурги, анестезиологи и травматологи. «Медики, не имеющие ни соответствующей подготовки, ни опыта работы в условиях боевых действий, не потребуются», – подчеркивал депутат.
На следующий день глава комитета Госдумы по охране здоровья Дмитрий Хубезов и вовсе сказал, что «к участию в СВО пока планируется привлечь только 300 медработников». Он добавил, что «выдергивать последнего доктора из отдаленного района, оставляя население без медицинской помощи», не будут.
В Стерлитамаке мобилизовали единственного детского нейрохирурга Ахмета Абубакирова. Фото из Telegram-канала «Акбузат – движение за гражданские права»
Но уже 22 сентября из больницы в Забайкалье «увезли первых пятерых врачей – анестезиологов, хирургов, травматологов», говорит коллега медиков, пожелавшая сохранить анонимность.
– Все сообщество прекрасно понимает дефицит анестезиологов на гражданке, а тем более там, – сказала она. – Анестезиологи и в коронавирус были на вес золота, а сейчас тем более. Их больше не становится.
На вопрос, как больница будет работать без ценных специалистов, она ответила: «Здесь как всегда – из крайности в крайность, там густо – тут пусто. Молодежь привлекут опять. Один опытный врач останется в любом случае, он и будет руководить».
В Свердловской области в тот же день пришли с повесткой к 59-летнему заведующему хирургическим отделением горбольницы №1. Его тут же уволили из больницы, а уже 23 сентября отправили на военные сборы. У врача было хроническое заболевание почек, онкозаболевание в анамнезе, он не видел на один глаз. Правда, после жалоб семьи хирурга вернули домой.
В Перми мобилизовали детского анестезиолога-реаниматолога Максима Брехача. Он не стал уклоняться от мобилизации, но заменить его в краевой больнице оказалось некем, а дома у него остались трое детей и безработная жена. В итоге за возвращение Брехача выступили его родственники, друзья, коллеги и губернатор области.
– Меня вызвал командир роты и объявил, что на меня пришла бронь. На раздумье двадцать пять минут. Но для себя я уже все решил. Если здесь такое количество людей боится за мою судьбу и хочет вернуть меня обратно… Я сказал, что я возвращаюсь, – цитировал Брехача Life.
В Стерлитамаке также мобилизовали единственного детского врача-нейрохирурга Ахмета Абубакирова, работающего в местной ГКБ №1, сообщало 29 октября движение за гражданские права «Акбузат». Больница и пациенты Абубакирова просят руководство города и республики вернуть специалиста на рабочее место, иначе «оказание квалифицированной экстренной и плановой медицинской помощи по профилю нейрохирургия детскому населению [окажется] под угрозой».
За первые две недели октября аналитики HeadHunter зафиксировали повышенный спрос на временных медработников. Эксперты объяснили это необходимостью заменить мобилизованных сотрудников на период службы. За мобилизованными врачами должны сохраняться рабочие места, но в это время их трудовые договоры приостанавливаются и есть возможность платить зарплату подменному специалисту. Самим мобилизованным медикам платит Минобороны – в зависимости «от оклада по воинскому званию, воинской должности, надбавок за выслугу лет и за особые условия службы».
Ещё одно исследование – о нехватке кадров в связи с частичной мобилизацией – провёл сервис «Актион Медицина», в нем приняли участие 499 респондентов, 80% из которых работают в государственных медорганизациях. Лишь 7% медиков сообщили, что вакансии в их учреждениях открываются из-за мобилизации коллег. Тогда как 53% опрошенных считают, что вакансии открывают из-за увольнения сотрудников по собственному желанию. Эти увольнения могут быть «так или иначе связаны с частичной мобилизацией, потому что некоторые медработники после увольнения уехали из страны», предполагает ведущий эксперт «Актион Медицины» Наталья Журавлева. Дефицитными специалистами, считают участники опроса, в ближайшее время станут хирурги, неврологи и анестезиологи-реаниматологи, терапевты и педиатры, а также операционные, процедурные и участковые медсестры.
«Все, кому доверяю, уехали»
Депутаты Башанакев и Хубезов в своих Telegram-каналах утверждают, что среди российских медиков нашлось немало добровольцев, пожелавших поехать в Донбасс. Но в целом отношение медицинского сообщества к мобилизации скорее неоднозначное. Согласно опросу приложения «Справочник врача», который прошли 3318 человек, частичную мобилизацию медработников поддерживают только 14,7% гражданских медиков. При этом против мобилизации выступила четверть всех респондентов.
Эксперты и правозащитные объединения, которые консультируют россиян по вопросам эмиграции и мобилизации, затруднились сказать, сколько медработников уехали на военные сборы или покинули Россию из-за мобилизации. Но интерес медиков к эмиграции виден по росту тематических онлайн-сообществ.
В канале «Пограничный контроль», где публикуются отчеты россиян о пересечении границы РФ, с 21 сентября к моменту публикации появилось больше 150 сообщений о том, что границу пересекли врачи.
Telegram-чат «Релокация медиков в Казахстан» вырос со дня объявления частичной мобилизации с нескольких сотен до 5,2 тысячи участников. Администратор чата Алена Иванова (ее имя изменено) создала его в мае, планируя переезд.
– На тот момент мы с семьей выбирали между релокацией в Казахстан и Азербайджан. Я родилась и до 15 лет жила в Казахстане, а муж – этнический азербайджанец, вот и думали, куда нам будет лучше ехать, – объяснила Алена. – Я врач и для себя искала информацию, как подтверждать диплом. Потом поняла, что можно попробовать объединить таких, как я.
В чате, посвященном релокации медиков в Азербайджан, участников меньше, потому что там сложнее подтвердить диплом, а для работы необходимо знание языка, говорит Алена, которая администрирует и этот чат. Но двукратный наплыв участников с 21 сентября был и в этом Telegram-сообществе, утверждает его создательница.
Российский онколог, основатель фонда «Не напрасно», Высшей школы онкологии и частной клиники «Луч» Илья Фоминцев подтверждает интерес медиков к переезду в Казахстан, Узбекистан, Армению и Грузию. Фоминцев объясняет это тем, что там «такое же образование, как в России», и проще подтверждать медицинскую квалификацию, чем в других странах. Найти работу в Европе, США, Японии или Израиле российскому врачу точно труднее, говорит он.
– Там нужно по сути переобучаться, там совершенно другая система образования, она коренным образом отличается, и это касается всех развитых стран, – уточняет онколог.
Сам Фоминцев переехал в Израиль весной 2022 года – после преследования за участие в антивоенном митинге (на самом деле в том митинге он даже не участвовал – его задержали на подходе к месту проведения акции). Нарастающие проблемы российских пациентов с онкопомощью ощущаются уже сейчас, говорит он.
– Ко мне очень часто обращаются пациенты, которым нужно подобрать онколога. И я лично уже сталкиваюсь с ситуацией, когда невозможно посоветовать специалиста, потому что многие уехали, – рассказывает Фоминцев. – За последнюю неделю ко мне обратились 5-6 человек, и раза три я не смог сказать ничего, потому что по данному случаю все врачи, которым я доверяю, уехали.
Глава клиники «Рассвет» кандидат медицинских наук Алексей Парамонов в интервью «Правмир» рассказал, что многие его знакомые онкологи уже уехали за границу: «И я боюсь, что они уехали не на время. Таких примеров много. Лучшие кадры, которые востребованы на мировом рынке, просто уедут. Уже уехали даже не десятки врачей, это уже ближе к сотням».
О том, что «в войне с раком будет некому воевать», беспокоятся и пациенты. Президент ассоциации онкологических пациентов «Здравствуй» Ирина Боровова в своем Telegram-канале написала, что «очень важно в процессе мобилизации не «оголить» и так нуждающуюся в кадрах область медицины – онкологию»: «Без радиологов, медицинских физиков, онкохирургов, химиотерапевтов невозможно получить лечение».
Основатель частной многопрофильной сети «Клиника Фомина» Дмитрий Фомин назвал невосполнимой потерей для клиники уход сотрудников, вызванный мобилизацией.
– В медицинском бизнесе врач является бизнес-юнитом, и если уходит врач с собственным пациентопотоком, восстановить это в полном объеме, конечно же, невозможно, – сказал он Vademecum после отъезда нескольких специалистов.
Кадров остро не хватало и до мобилизации, добавляет сопредседатель профсоюза медицинских работников «Действие» Андрей Коновал.
– Основной ущерб, который пока никакая мобилизация и эмиграция не перекроют, здравоохранению нанесли многолетняя «оптимизация» и недофинансирование, – говорит Коновал. – В этих условиях уход даже одного врача – серьезная потеря для конкретного медучреждения, населенного пункта или района. Мы видим в своей практической работе ситуацию на местах: и дефицит острый, и перегрузки жуткие.
«Знала бы, что так легко будет, переехала бы раньше»
Каждый день в чате про релокацию медиков в Казахстан появляются новые вакансии, а россияне-медики задают вопросы о нострификации дипломов, экзаменах, поиске жилья.
Представители казахстанских медцентров и клиник уверяют, что хорошие медики в стране нужны и что с легализацией больших проблем не будет. Медработники со всей России интересуются, пересекал ли кто-то границу с полученной повесткой, сколько зарабатывают офтальмологи, требуются ли неврологи и хирурги. Среди участников чата не только рядовые врачи, но и те, кто был заведующими отделениями в госклиниках и директорами медцентров.
Анна Егорова (имя изменено) руководила стационаром в Екатеринбурге. Она уехала, но почти все ее коллеги остались на своих местах.
«Врачи в России достаточно аполитичны, и те, кто работал еще в 90‑е, а это большинство врачей старше сорока лет, останутся. На фронт они идти не хотят. То есть они не поддерживают войну, однако им важнее остаться на своих рабочих местах, – уверена Анна. – Поэтому они просто продолжают работать в РФ, лечить пациентов. Сейчас уезжают в основном молодые – им проще оценить перспективы будущего. А нагрузка на оставшихся растет».
Найти работу в Казахстане Анне оказалось несложно.
– Я невролог, протоколы лечения одинаковые, принцип доказательной медицины один, языкового барьера нет, по крайне мере на севере Казахстана. Знала бы, что так легко будет, переехала бы раньше, наверное, – говорит она.
Главврач медцентра во Владимирской области Сергей Белов (имя изменено) переехал в Казахстан, потому что «как врач он против любых смертей».
– Я главный врач в своем медицинском центре, я собственник, но военком решил, что я должен поехать в Херсон на передовую! – возмущается Сергей. – В России и так врачей не хватало, и теперь однозначно их будет меньше. Бегут умные, квалифицированные специалисты, цвет нации. Я смотрю на тех, кто запрашивает места в Казахстане, и мне обидно: они уехали, и далеко не факт, что вернутся. А ведь на их обучение, опыт и специализацию потрачены годы и годы.
По мнению Сергея, пациенты в России точно «почувствуют дополнительные проблемы» – «они до этого были, а теперь усугубятся».
Дерматолог Екатерина Птицына (имя изменено по просьбе героини) и ее муж-стоматолог застали начало мобилизации в отпуске за границей с билетами домой, в Калининград, на следующий день. Первой мыслью было не возвращаться и переждать.
– Но муж сказал, что его не призовут, что он не служил и лишь ограниченно годен по здоровью. Мы вернулись в Россию, 23 сентября почитали новости о том, как проходила мобилизация, а 24-го числа он уже купил билет в Екатеринбург, чтобы оттуда уехать в Казахстан, – говорит Екатерина.
Она присоединилась к мужу в середине октября: несколько недель в Калининграде Елена занималась продажей автомобиля, сдачей квартиры, подготовкой документов для эмиграции.
Екатерина с детства мечтала стать врачом, окончила медакадемию на Урале, работала в госклиниках, совмещая с приемом в частных центрах, и «любила делать пациентов красивыми и здоровыми».
– А еще по долгу службы в самом начале карьеры я сидела на призывной комиссии в военкомате. Я знаю этих людей, иметь дело с ними не надо совсем, – вспоминает она.
Военкому все равно, считает Екатерина, дерматолог перед ним или стоматолог, ведь согласно военному билету все это врачи.
– Если бы на нашу страну кто-то напал, я бы осталась и оказывала всю необходимую медпомощь. Но в этом случае наша страна является агрессором, это мы напали на другую страну, и что в такой ситуации мы должны защищать? Какую помощь мы должны оказывать? Поэтому мы и уехали.
Сейчас супруги находятся в Астане, занимаются нострификацией дипломов и планируют работать в Казахстане по специальности.
– Все наши трудности – временные, – надеется Екатерина. – Через месяц, когда мы подтвердим дипломы и найдем какую-то постоянную квартиру, все устаканится.
Врачи, говорит Екатерина, в Казахстане нужны, а «русским никто не вставляет палки в колеса, потому что все понимают и никто не обостряет». В России она не видит будущего, по крайней мере своего: «Кто будет выходить последним, пусть выключит свет».
Север.Реалии
