27 июля глава Национального комитета по государственному языку Каныбек Осмоналиев заявил, что у чиновников, не владеющих кыргызским языком, было достаточно времени, чтобы выучить его, поскольку усилия по укреплению статуса государственного языка предпринимались годами.
«У них было три-четыре года, чтобы выучить кыргызский, а если бы они [прилежно учились], то выучили бы его за шесть месяцев, – заявил Осмоналиев, не вдаваясь в подробности. – Все сроки уже прошли. Чиновники, [которые не говорят по-кыргызски], будут уволены».
Комментарий появился через несколько дней после того, как президент Садыр Жапаров подписал закон, в котором говорится, что кыргызский язык, среди прочего, должен использоваться в деятельности всех государственных учреждений, парламента, судов, армии, науки и культуры.
Кроме того, все теле- и радиоканалы, как государственные, так и частные, должны вести не менее 60 процентов своих передач на кыргызском языке. При этом в этом постсоветском государстве русскоязычное телевидение пользуется огромной популярностью.
Закон требует, чтобы все государственные служащие, в том числе чиновники, депутаты, сотрудники центрального банка, сотрудники правоохранительных органов, судьи, прокуроры, адвокаты и нотариусы, свободно владели кыргызским языком.
Закон о государственном языке вызвал гнев российских политиков, а министр иностранных дел России Сергей Лавров назвал его «не вполне» демократичным и «дискриминационным».
Жапаров отверг критику и заявил, что закон не дискриминирует русский язык, который, подчеркнул он, останется в статусе официального языка, согласно Конституции.
Кроме того, Жапаров говорил о важности русского языка, особенно его роли в качестве языка общения для граждан СНГ. По его словам, чиновники Кыргызстана часто говорят по-русски даже во время официальных визитов в Китай, на Ближний Восток и в Европу.
Русский язык широко распространен в Кыргызстане, близком союзнике России, и многие этнические кыргызы говорят на нем как на родном языке.
«Посмотрите, как выступают государственные чиновники, депутаты: половина на русском, половина на кыргызском. Никто из нас в полной мере не владеет ни русским, ни кыргызским языком», – пояснил он в интервью 24 июля.
Кыргызстан впервые принял закон о государственном языке в 1989 году, и в него несколько раз вносились поправки.
«В предыдущем законе говорилось, что "официальные документы должны составляться или на государственном, или на официальном языке". Только из-за этого "или" вся документация 34 года писалась на русском языке. Мы это [в новом законе] убрали», – заявил Осмоналиев.
Новый закон провозглашает, что все официальные документы впредь должны писаться на кыргызском языке и при необходимости будут переводиться на другие языки, пояснил чиновник.
В Кыргызстане с момента обретения независимости в 1991 году раздаются призывы перейти с кириллицы на латиницу, как это решили сделать три соседние республики Центральной Азии. Но Жапаров, как и его предшественники, сопротивляется таким призывам.
В апреле Жапаров заявил, что говорить о переходе на латиницу «преждевременно».
Столица страны Бишкек – единственный город в Центральной Азии, сохранивший названия районов советских времен. В том числе в столице имеется район имени «советского вождя» Владимира Ленина.
Когда в прошлом году некоторые кыргызы стали призывать к переименованию районов, российские политики и СМИ интерпретировали это как «призыв к дерусификации Бишкека» и «первый маленький шаг к полному вытеснению русского языка».
Отвечая на гневную реакцию России, Осмоналиев заявил 27 июля, что «ни в одной стране в мире нет такого уважения к русскому языку, как в Кыргызстане». Помимо Кыргызстана, русский язык де-юре является официальным языком в трех бывших советских республиках: Беларуси, Казахстане и Таджикистане.
«Российские чиновники говорят о вытеснении русского языка в Кыргызстане. Однако посмотрите на [новый] закон, там четко указано, что русский язык используется в качестве официального. То же самое и в Конституции Кыргызстана. Ни в одной другой стране такого нет, – сказал Осмоналиев, саркастически добавив: – Или мы должны повторить это 100 раз?!»
