Депортации из ЕС
- Об одном из недавних случаев высылки стало известно в начале года. Фархода Негматова, критиковавшего в социальных сетях власти Таджикистана, депортировали из Швеции 27 декабря 2024 года. По информации Радио Озоди, запрос о его высылке в Душанбе обосновали тем, что мужчину подозревают в членстве в экстремистской организации.
Вместе с ним в Таджикистан прилетели три несовершеннолетние дочери. Сразу по прилете Негматова задержали, детей передали родным. Жена активиста избежала высылки, так как находилась в другой европейской стране.
Как сообщили Озоди анонимные источники в таджикской оппозиции за рубежом, после задержания Негматова правозащитники пытались разъяснить властям Швеции ситуацию с оппозиционно настроенными таджикистанцами. В частности сообщали, что им на родине могут грозить пытки и тюрьма. Но эти аргументы не были приняты во внимание.
- В ноябре 2024 года Германия депортировала таджикистанского политического активиста Дилмурода Эргашева, члена оппозиционного движения «Группа 24», объявленного в Таджикистане запрещенной организацией. За несколько дней до этого мужчина в отчаянии перерезал вены на руках. Его госпитализировали, но депортацию не отменили.
Источники Озоди сообщили, что, когда задержанного передавали таджикским спецслужбам, ему в присутствии немецких полицейских надели мешок на голову, а потом начали избивать. Эргашев проживал в Германии с 2011 года. Его неоднократные прошения о политическом убежище были отклонены.
- Оппозиционного активиста Фарруха Икромова власти Польши депортировали в Таджикистан в апреле 2024 года. На закрытом суде его отправили за решетку на 23 года.
36-летний Икромов проживал в Польше вместе с женой и двумя детьми.
По имеющимся данным, он участвовал в акциях протеста таджикской оппозиции в сентябре 2023 года в Берлине, когда туда с визитом прибыл президент Таджикистана. Тогда кортеж Эмомали Рахмона забросали яйцами.
По словам Абдусаттора Бобоева, главы Гражданского комитета по спасению политических заложников и узников в Таджикистане, Варшава отказала Икромову в предоставлении убежища.
На пресс-конференции в феврале 2024 года генеральный прокурор Таджикистана сообщил, что в 2023 году по запросу Душанбе из-за рубежа были экстрадированы более 200 граждан страны, обвиняемых в совершении преступлений. Сколько среди них было оппозиционеров или гражданских активистов, неизвестно.
В 2022 году по запросу Душанбе из России и других стран были экстрадированы около 100 человек, из которых 18 подозревались по статьям о терроризме и экстремизме – такие обвинения в большинстве случаев выдвигают против представителей таджикской оппозиции.
Один из примеров – высылка в 2023 году из Германии члена запрещенной в Таджикистане «Группы 24» Билола Курбоналиева, который тоже принимал участие в акциях протеста против приезда президента Таджикистана Рахмона в Германию в том же году. Есть также случай депортированного в тот же период из той же страны Абдулло Шамсиддина, которому вменили «попытку свержения власти». Он сын таджикистанского оппозиционера Шамсиддина Саидова, также проживающего за границей. Курбоналиева и Шамсиддина приговорили к 10 и 7 годам лишения свободы соответственно на закрытых судебных процессах.
В 2020 году власти Австрии по запросу Душанбе выслали критика таджикистанского режима Хизбулло Шовализоду. Через три месяца его приговорили к 20 годам по обвинению в «государственной измене» и «участии в запрещенной организации».
В 2019 году из Польши был депортирован активист оппозиционного движения «Группы 24» Мустафо Хаётов.
Депортации из других стран
В вопросах высылки таджикских оппозиционеров и гражданских активистов с Душанбе сотрудничают не только в Евросоюзе.
В 2023 году Беларусь выдала Низомиддина Насриддинова, также члена «Группы 24». Его приговорили на родине к 8,5 годам заключения по обвинению в экстремизме.
В том же году Россия выдала властям Таджикистана Аслиддина Шарипова, брата Шавката Мухаммада, директора оппозиционного ресурса «Паем ТВ». В Душанбе его обвиняли в сотрудничестве с «Группой 24» и Партией исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), тоже запрещенной в Таджикистане. Позже его приговорили к 12 годам тюрьмы.
В отношении депортируемых применяются и незаконные методы высылки. Так, лидера «Группы 24» Сухроба Зафара и его соратника Насимджона Шарифова в 2024 году буквально похитили в Турции и при содействии турецких спецслужб вывезли в Душанбе. На родине их приговорили к 30 и 20 годам тюрьмы соответственно.
Были и случаи, когда правозащитникам удавалось добиться освобождения активистов.
В 2019 году Шарофиддина Гадоева, в ту пору возглавлявшего «Группу 24» и проживавшего в Европе, незаконно задержали в Москве, а затем принудительно отправили в Душанбе, где он, вероятно, под давлением, дал обличавшие его показания на видео. Но из-за международного давления Гадоев был отпущен на свободу и отправлен из Душанбе во Франкфурт в Германии.
В 2024 году под давлением правозащитников власти Литвы отпустили на свободу члена «Группы 24» Сулаймона Давлатова, задержанного ранее по запросу Душанбе и находившегося в заключении два месяца.
«Заигрывание» Запада со странами Центральной Азии?
Международная правозащитная организация Freedom House в докладе в 2024 году писала о странах, власти которых преследуют оппонентов за рубежом. По данным этой организации, по общему количеству транснациональных преследований Таджикистан вошел в пятерку самых репрессивных государств, соседствуя с Китаем, Турцией, Россией и Египтом.
Своим мнением о том, почему страны Европы в вопросах депортации регулярно взаимодействуют с Таджикистаном, который считается авторитарным государством и который подвергают международной критике за нарушения прав человека, с Озоди поделился источник в правоохранительных структурах Таджикистана. На условиях анонимности этот человек сообщил, что, во-первых, власти страны провели для этого определенную работу.
«Генеральный прокурор совершил несколько поездок в Европу и встречался со своими коллегами, обсуждая в том числе и вопросы экстрадиции находящихся в розыске лиц. Во-вторых, очень существенную роль сыграло то обстоятельство, что таджики оказались причастными ко многим громким террористическим актам – «Крокус», Керман, Кабул (масштабные теракты в России, Иране и Афганистане в 2024 году. – Ред. ) были совершены буквально в течение первых трех месяцев прошлого года и повлекли многочисленные человеческие жертвы», - сказал источник.
Он также упомянул, что роль сыграла и реакция Турции и ОАЭ на эти события. Страны ввели визовый режим с Таджикистаном и ужесточили требования к пребыванию его граждан на своей территории.
«В Европе уже не с распростертыми объятиями встречают наших беженцев, многие из которых просто воспользовались моментом и пытаются «косить» под тех, кому дают политическое убежище. Из находящихся на Западе трех тысяч таджикских беженцев фактически оппозицией можно считать человек 100-150, не больше. Остальные, под нажимом оппозиции, по очереди участвуют в разовых акциях протеста и затем занимаются своими делами. Спецслужбы в этих государствах видят все это, и когда на кого-то из наших сограждан поступает запрос, то его задерживают и передают властям Таджикистана», - сказал собеседник.
Алишер Ильхамов, директор аналитического центра Central Asia Due Diligence, базирующегося в Лондоне, согласен, что на частоте решений о депортации сказываются недавние случаи участия выходцев из Центральной Азии в террористической деятельности.
«Хотя они единичны, они все же влияют на решения властей и европейских стран», - отметил он.
Эксперт, однако, полагает, что за тенденцией может стоять и общий рост антииммигрантских настроений, который отмечается не только в России, но и в западных странах.
«Если в России это проявляется в прямом массовом давлении на мигрантов со стороны полиции, попытках рекрутировать их на войну в Украине, то на Западе эти настроения повышают рейтинги ультраправых партий. Чтобы удержаться у власти, относительно более либеральные партии вынуждены на это реагировать, что, в частности, приводит к более частным депортациям. При этом судебные органы, видимо, действуют под влиянием исполнительной власти», - полагает эксперт.
Ильхамов склонен усматривать и политическую подоплеку, высказывая мнение, что таким образом Запад «заигрывает» со странами Центральной Азии на фоне войны в Украине и усиливающихся геополитических трений.
«Страны Запада тем самым пытаются не допустить, чтобы страны нашего региона попали в слишком большую зависимость от России и Китая, а потому идут на определенные уступки по вопросам прав человека, слишком полагаясь на решения судебных органов этих стран», - говорит Ильхамов.
Темур Умаров, научный сотрудник берлинского Центра Карнеги по изучению России и Евразии, тоже отмечает изменение динамики в отношениях стран Центральной Азии и Европы в последние годы.
«[Cтраны Запада] заинтересованы в продвижении демократических и либеральных ценностей, но все равно сотрудничают с действующими политическими режимами, стараясь не давить, не обвинять их, не идти на конфронтацию, а инвестировать в гражданское общество, в образование и другие гуманитарные области. Eсли сравнить ситуацию с 1990-ми годами, то сейчас тон взаимоотношений стран Запада c центральноазиатскими государствами сменился на более союзнический», - полагает эксперт.
Умаров говорит, что вместе с этим режимы Центральной Азии умело используют тему террористической угрозы, которая для стран Европы является очень болезненной.
«Так как Евросоюз довольно серьезно опасается любой террористической опасности, любая официальная информация о том или ином просителе убежища как о потенциальном террористе воспринимается за основу, они не полагаются на альтернативные источники информации. Это проблема недостаточной информированности и понимания ситуации в Таджикистане, поэтому антитеррористический компонент ставится в приоритет», – считает Темур Умаров.
Эксперт также называет таджикскую оппозицию за границей «разобщенной», что не позволяет ей лоббировать интересы сторонников, находящихся под угрозой депортации, и планомерно доносить до чиновников в Европе реальное положение дел в Таджикистане.
«Среди активистов есть те, кто занимается этой работой, но отсутствует системность. А люди, которые принимают решения о депортации, они не в курсе ситуации, не понимают, кто перед ними - политический беженец или человек, который пользуется миграционной политикой, стремясь получить статус беженца для того, чтобы просто закрепиться в европейской стране», – говорит Умаров.
Многие оппозиционно настроенные таджикистанцы, не согласные с политическим курсом режима Рахмона и ограничением свободы слова и религии, были вынуждены отправиться в эмиграцию в Европу после 2014 – 2015 годов, когда сначала Верховный суд Таджикистана признал «экстремистской организацией» «Группу 24», а затем была объявлена «террористической организацией» Партия исламского возрождения. Их деятельность была запрещена.
Расследовательский проект The Insider и польский еженедельник Polityka, изучив случаи высылки граждан Таджикистана, пришли к выводу, что «[президент Таджикистана] Эмомали Рахмон использует страх перед ИГИЛ [в Европе] для того, чтобы преследовать эмигрантов целыми семьями, <…> а европейские власти не особо разбираются в материалах дела и зачастую выдают Рахмону граждан, обвинения против которых заведомо сфальсифицированы».
Власти Таджикистана публично не комментировали обвинения в том, что они используют договоренности об экстрадиции со странами Европы для преследования оппонентов режима.
