Аналитикам, ведущим хронику стремительного исчезновения остатков демократии в Кыргызстане, в последнее время было много чем заняться.
Но когда страна, некогда стоявшая особняком в авторитарном регионе, отказывается даже от видимости независимости судебной системы, это, пожалуй, заслуживает особого внимания.
Именно таковы последствия принятия закона, который наделяет главу государства правом отменять решения Конституционного суда в случаях, когда ущемляются «моральные и нравственные ценности».
Конституционные суды существуют в десятках стран как последняя высшая инстанция по важным вопросам, в том числе затрагивающим фундаментальные права граждан.
Это не означает, что нет прецедентов отмены их решений или что все правительства стран, в которых они действуют, уважают идею независимой судебной власти.
Но даже в наиболее авторитарных странах не принято говорить об этом вслух.
А в Кыргызстане Жапарова теперь заговорили.
Законодатели быстро приняли во втором и третьем чтениях законопроект, который позволит Жапарову отменять любые решения, противоречащие моральным ценностям народа. Только пять депутатов проголосовали против.
Но как именно определяются эти моральные ценности?
Неудивительно, что в законе нет никакой конкретики на этот счет.
И это проблема, считает Нурбек Сыдыков, юрист некоммерческой организации «Институт медиаполитики», проводившей экспертизу закона.
«Понятие морали нестабильно. Оно меняется. Я считаю, что привязывать закон к этому понятию неправильно, — пишет юрист в своем комментарии. — Государство должно поддерживать баланс. Если баланс нарушается, то при большем вмешательстве могут быть приняты неверные решения».
ОТЧЕСТВО НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР
Однако подобные мнения не имели большого веса там, где это было важно.
Продвигая закон в Жогорку Кенеше, заместитель министра юстиции Орозбек Сыдыков сослался на «традиции кыргызского народа, которые не ограничивают и не оскорбляют права и свободы человека [и] защищены законом».
Необходимость принятия данного закона, по мнению Сыдыкова, была выявлена в результате необычного постановления, вынесенного 30 июня Конституционным судом в составе девяти судей.
Суд постановил, что граждане, достигшие 16 лет, могут по своему желанию использовать имя матери в качестве «матчества» вместо принятого в России отчества, при этом для детей младшего возраста отчество остаётся по умолчанию.
По мнению замминистра, это решение противоречит кыргызским традициям, согласно которым каждый человек должен знать имена семи своих последних предков по мужской линии, чтобы случайно не выдать свою дочь замуж за кровного родственника.
Решение суда стало результатом длительной кампании активистки-феминистки Алтын Капаловой, пытавшейся изменить свидетельства о рождении своих детей, чтобы в их документах не значилось имя её бывшего супруга.
Однако это решение сразу же оказалось непопулярным среди истеблишмента: в числе противников оказались влиятельный глава Государственного комитета национальной безопасности Камчыбек Ташиев и муфтий Замир Ракиев.
А после того, как Жапаров присоединился к их возражениям, это стало удобным предлогом для ограничения полномочий суда и расширения полномочий президента.
ДОГОНЯЯ КОНКУРЕНТОВ
Садыр Жапаров был членом авторитарного правительства Бакиева, свергнутого в 2010 году в результате самого кровавого из многочисленных политических кризисов в Кыргызстане.
Следующее десятилетие он провёл в оппозиции, изгнании и тюрьме.
В некотором смысле конституционные изменения, за которые он выступает после освобождения из тюрьмы и прихода к власти на фоне очередной волны беспорядков в 2020 году, откатывают страну назад в те времена.
Были возвращены полномочия, которые парламент получил от исполнительной власти в соответствии с Конституцией 2010 года.
Был отменён запрет на пребывание президентов у власти несколько сроков.
Но революция 2010 года изменила политический дискурс, положив начало ожесточённой конфронтации по поводу общественных нравов, морали и национальных ценностей.
Популист Жапаров и его сторонники в парламенте умело пользуются этим приёмом, обычно прибегая к вольным рассуждениям о традициях для продвижения законов, дискриминирующих гражданские группы, или для оправдания блокировки СМИ.
Во время вступления в силу закона о Конституционном суде представитель правительства в суде Алмазбек Молдобаев в качестве оправдания привёл практику Латвии и авторитарных соседей Кыргызстана — Казахстана и Узбекистана.
Однако Сыдыков из Института медиаполитики предполагает, что это как минимум манипуляция, отметив, что ни в одном из законов, регулирующих деятельность аналогичных судов в этих странах, нет норм, подобных тем, что были разработаны командой Жапарова.
На сайте Конституционного суда Узбекистана, к примеру, решения суда названы «окончательными и не подлежащими обжалованию».
Одним из институтов Кыргызстана, который, похоже, обречён на то, чтобы встать в один ряд с более авторитарными соседями Бишкека, является Жогорку Кенеш — однопалатный законодательный орган страны.
Падение Жогорку Кенеша Кыргызстана началось за несколько лет до прихода к власти Жапарова, когда его предшественники Сооронбай Жээнбеков и Алмазбек Атамбаев оказывали на парламент давление, чтобы вернуть депутатов на орбиту президентской власти.
Но если что и показало почти трёхлетнее правление нового человека, так это его решимость доводить начатое дело до конца.
Голосование по суду 28 сентября было проведено быстро, без каких-либо дебатов, после того как закон был принят в первом чтении 6 сентября.
Ряд поправок, предложенный парламентариями, был проигнорирован профильным комитетом.
А желание сопротивляться в Жогорку Кенеше вряд ли вырастет в ближайшем будущем после того, как в начале прошлого месяца был арестован один из наиболее заметных оппонентов президента по, как многие считают, сфабрикованным обвинениям.
Адахан Мадумаров, лидер фракции «Бутун Кыргызстан», состоящей из шести человек, обвиняется в государственной измене в связи с земельной сделкой, заключённой в 2009 году с соседним Таджикистаном.
Крис Риклтон на основе репортажей Кыргызской редакции Азаттыка
