Мы встречаемся с Салаватом Кабжалеловым в общественном фонде «Реванш», где он работает волонтером — помогает людям с положительным ВИЧ-статусом. Салават говорит, что проблемы тех, кто нуждается в помощи, в основном не связаны с ВИЧ — люди попадают в непростые ситуации: не могут оформить документы, устроиться на работу, найти жилье и мало-мальски обустроить собственную жизнь. О своей непростой жизни Салават рассказывает с улыбкой, говорит, что улыбка помогает сохранять здоровье.
— Мы покинули Казахстан в 80-х, когда родители развелись, и мама познакомилась с мужчиной из Туркменистана, — вспоминает Салават Кабжалелов. — Сначала съездила на разведку, затем перевезла детей в Туркменистан. Нас в семье было четверо, смотреть за нами было некому, мама всё время пропадала на работе, поэтому мы жили и учились в школе-интернате, на полном гособеспечении, а на выходные приезжали домой.
После школы, говорит Салават, он нигде не учился, потому что наступили 90-е и нужно было искать работу, чтобы прокормить семью. Молодой человек работал кондитером, продавал турецкие вещи на «толкучке» — так назывался один из базаров в Ашгабате. Мужчина вспоминает, что в то время многие занимались торговлей – нужно было на что-то выживать.
В 1999 году Салават познакомился с девушкой по имени Наталья, а через восемь месяцев они поженились. Молодые супруги успели прожить вместе полтора года, а потом Салават попал в тюрьму.
— Меня посадили на большой срок по обвинению в убийстве, — говорит Салават Кабжалелов. — На суде я шел как свидетель, все показания говорили, что я ни при чём, но потом оказался обвиняемым. Мне дали 20 лет тюрьмы — в Туркменистане очень суровые законы. Спустя несколько лет мой срок сократили до 10 лет: президент сделал «располовинку» сроков всем, кто сидел по тяжелым статьям.
Пока Салават отбывал наказание, семья решила переехать в Казахстан, в 2010 году все, кроме его жены, получили гражданство. У Натальи, по словам Салавата, украли документы и женщине пришлось возвращаться в Туркменистан, чтобы всё восстановить. Когда жена выезжала из Туркменистана во второй раз, ей не дали выездной лист, из-за этого она не сумела подтвердить, что покинула Туркменистан.
— К этому времени я вышел из тюрьмы по условно-досрочному освобождению и тоже начал собирать документы на переезд, — рассказывает Салават Кабжалелов. — В 2011 году я навсегда покинул Туркменистан, вместе с родными поселился в Талгарском районе, получил удостоверение оралмана и подал на казахстанское гражданство, но мне почему-то всё время отказывали — то поменялся закон и нужно собрать дополнительные документы, то понадобилась справка о несудимости. Уже в 2018 году, когда я работал волонтером, мне посоветовали потребовать в миграционной полиции письменный ответ: на каком основании всё время отказывают в гражданстве? Так я узнал, что в гражданстве мне отказывают на основании наличия заболевания, передающегося половым путем. Названия заболевания при этом не указали, но и так ведь понятно, что ВИЧ.
По словам Анны Солодовой, юриста Казахстанского бюро по правам человека, важно понимать, что Салават Кабжалелов не просто иностранец, приехавший из другой страны, а человек, который вернулся в страну как этнический казах.
— С юридической точки зрения это можно расценивать как дискриминацию, и случай Салавата может создать прецедент в нашей стране, потому что таких людей достаточно много — кто не может получить ни помощь, ни документирование, — говорит Анна Солодова. — Мы предлагали Салавату сопровождение его дела в суде. Я полагаю, что сейчас он надеется на получение гражданства, и, если власти приняли документы, нужно дождаться официального ответа, а уже потом начать действовать.
«Я КАК-ТО СРАЗУ СМИРИЛСЯ»
О своем положительном ВИЧ-статусе Салават Кабжалелов узнал, когда подавал документы на получение гражданства: среди прочих требований было наличие справки из СПИД-центра. По словам мужчины, первое, что он сделал, оправившись от шока, — рассказал об этом жене, матери, близким родственникам. Наталья, жена Салавата, тоже оказалась ВИЧ-положительной. Спустя пять лет женщина умерла – из-за онкологического заболевания. После смерти жены Салават переехал в Алматы, где вскоре занялся волонтерством.
— Я как-то сразу смирился со своим ВИЧ-статусом, — рассказывает Салават. — Первую информацию я получил от медиков, они объяснили, что нужно делать, какие лекарства принимать, сказали: будешь пить — будешь жить. А более подробную информацию я начал узнавать через общественные организации, которые проводили разные тренинги. Помню, у нас был лагерь ЛЖВ (люди, живущие с ВИЧ. — Ред.). В течение пяти дней мы находились в горах, где нет условий, жили в палатках, сами себе готовили, по утрам делали зарядку. С нами работали психолог и психотерапевт. И всё это происходило в очень дружной атмосфере. Я там получил очень много информации о ВИЧ — что это за терапия, как она влияет на организм, для чего это нужно.
По словам Салавата, работая в фонде, он чуть ли не каждый день сталкивается с дискриминацией из-за положительного ВИЧ-статуса: людей не берут на работу, не принимают в кризисные центры:
Понимаете, многие до сих пор боятся мне даже руку пожать.
— У нас был случай, когда человека, которому было негде жить, не взяли в дом инвалидов из-за того, что у него ВИЧ-статус. Спустя какое-то время этот мужчина умер на улице. Самая главная проблема дискриминации — в отсутствии просвещения: люди не понимают разницы между ВИЧ и СПИД, хотя информацию об этом можно за минуту найти в интернете. Мы проводим разные акции, например «Обними меня», когда рассказываем людям, что наша болезнь не передается воздушно-капельным путем. Понимаете, многие до сих пор боятся мне даже руку пожать.
ДИСКРИМИНАЦИЯ ЛЮДЕЙ, ЖИВУЩИХ С ВИЧ
Представитель объединения юридических лиц «Центрально-Азиатская ассоциация людей, живущих с ВИЧ» Любовь Воронцова, говорит, что отказ Салавату Кабжалелову в получении гражданства из-за его ВИЧ-статуса — не единственный подобный случай.
— Самое интересное, что ВИЧ-инфекции нет в перечне заболеваний, по причине которых могут отказать в гражданстве, — говорит Любовь Воронцова. — Это такая системная проблема, о которой мы хотим больше говорить, встречаться с представителями министерства внутренних дел, получать правовые письменные разъяснения.
По словам Любови Воронцовой, чаще всего люди с ВИЧ подвергаются дискриминации в медицинских учреждениях, на работе, при получении гражданства. В больницах люди с ВИЧ нередко сталкиваются с отказом в медицинских услугах — ограничением в сексуальных и репродуктивных правах.
— Допустим, есть случаи, когда в поликлинику приходит ВИЧ-положительная беременная женщина, чтобы встать на учет, а ее начинают уговаривать сделать аборт или просят написать нотариально заверенное заявление об освобождении поликлиники от ответственности, если с ребенком что-нибудь случится, — поясняет Любовь Воронцова. — Конечно, это незаконно, и мы стараемся не допускать подобные вещи.
На работе, продолжает Воронцова, тоже существуют дискриминационные барьеры — нередко для трудоустройства людям приходится сдавать тест на ВИЧ.
— По трудовому законодательству Казахстана при устройстве на работу не нужно сдавать тест на ВИЧ, это самостоятельная инициатива работодателя, которая не обоснована ни одним нормативно-правовым актом в Казахстане, — говорит Любовь Воронцова. — Объясните мне: зачем продавец-консультант в торговом доме должна сдавать тест на ВИЧ? Но, тем не менее, когда люди начинают искать работу, они сталкиваются с тем, чтобы сдать тест на ВИЧ и, конечно же, не идут в такие места, где требуют справку, потому что их могут на эту работу не принять.
При этом люди, столкнувшиеся с подобной дискриминацией, не спешат подавать в суд. По словам Любови Воронцовой, во-первых, они боятся огласки своего диагноза, во-вторых, невысокая правовая грамотность населения — человек попросту не верит, что у него получится доказать свою правоту.
— У нас есть сайт, который был изначально создан для мониторинга доступа к лечению, — рассказывает Любовь Воронцова. — Если человек в каком-то городе вовремя не получил препарат, он пишет на сайт, мы реагируем и фиксируем эти кейсы, а собранную информацию показываем министру здравоохранения. За последние два года мы имеем около 100 подобных сообщений. Сейчас туда включили пункт по дискриминации, потому что сайт уже знают пациенты, есть позитивный опыт обращения. Летом у нас вышел новый кодекс о здравоохранении, и для нас там есть позитивные изменения. Например, в кодексе прописали, что ВИЧ-положительные люди имеют право на усыновление детей наравне с другими гражданами. Теперь под кодекс будут меняться законы и постановления, и мы надеемся, в следующем году люди с ВИЧ смогут усыновлять и удочерять детей. К слову, в новом кодексе есть отдельный блок по трудоустройству: ВИЧ-положительным людям не должны отказывать в работе или увольнять их из-за их статуса.
По данным на декабрь 2019 года, в Казахстане насчитывалось 24 794 человека с ВИЧ. Подавляющее большинство заболевших (свыше 22 тысяч человек), — люди в возрасте от 15 до 49 лет. Лидером по ВИЧ-инфекции является Алматы — на учете в городском СПИД-центре состоит свыше 3 660 человек. Согласно статистике, около 80 процентов новых случаев ВИЧ-инфекции распространяются половыми путем, более 18 процентов — из-за внутривенного употребления наркотиков.
Казахская служба РСЕ/РС
