В Кыргызстане 5 октября после оглашения результатов парламентских выборов начались массовые протесты. В Бишкеке всю ночь продолжались протесты и захваты административных зданий. Утром 6 октября митингующие захватили здание мэрии Бишкека и назначили "народного мэра", официальный глава города подал в отставку. Под контроль участников протестов перешел общественный телеканал КТРК. Днем 6 октября Центральная избирательная комиссия признала итоги выборов депутатов недействительными, результаты голосования отменили.
Политический обозреватель Азим Азимов в эфире Настоящего Времени рассказал о том, почему нельзя говорить о госперевороте в Кыргызстане, кто сейчас реально управляет страной и в состоянии ли эти люди контролировать посты.
— Что нужно сделать, чтобы сказать, что революция свершилась? Или, наоборот, не надо ничего делать, чтобы она не свершилась?
— Прошлой ночью, когда произошел захват Белого дома, произошла стычка митингующих с представителями правоохранительных органов, в которой последние потерпели поражение, очень многие СМИ, включая международные медиа, поспешили заявить о том, что в стране произошел государственный переворот. Мне кажется, это было преждевременным заявлением, потому что захват Белого дома, когда он пустой, когда в нем нет главы государства, когда в нем не принимаются государственные решения, является все же символическим действием.
Сейчас перед нами – перед страной, перед нацией – стоит гораздо более сложный вопрос: определить источник легитимности действующей власти и понять, кто сейчас в настоящий момент несет ответственность за будущее нашей страны.
— А кто сейчас управляет страной? Можно сказать, что никто? Или эти люди, которые сейчас называют себя преемниками предыдущих людей на новых должностях? Вопрос даже не в том, имеют они легитимность или нет, а в состоянии ли они контролировать эти посты или не в состоянии?
— Я нахожусь сейчас в одном из штабов дружинников, и в числе этой группы мы сейчас следим за тем, чтобы торговый центр и сеть общественных заведений не пострадали от мародеров.
— Я могу сказать, что люди, которые организовались в дружины, точно контролируют ситуацию, а новый генпрокурор или глава Комитета безопасности – они контролируют что-то или нет?
— Страна сейчас по большому счету запущена в режим автопилота, и ситуация в стране сохраняется только благодаря тому, что большое количество различных групп интересов и действующих лиц пытаются всеми силами эту стабильность и безопасность в стране обеспечить. Частью этих групп, безусловно, являются дружинники, о которых мы с вами упомянули.
Сегодня в столице Кыргызстана городе Бишкеке есть около двух-трех тысяч человек, которые разделились на группы от 30 до нескольких сотен человек по разным точкам в городе и, скоординировавшись, сообща обеспечивают безопасность.
Что касается государственного управления в целом, то сейчас мы наблюдаем достаточно привычную картину, а именно попытки различных персонажей, узнаваемых, колоритных, в том числе и государственного масштаба, завладеть какими-то должностями для принятия государственных решений. И, честно говоря, уже появление самопровозглашенных мэров, самопровозглашенных прокуроров и иных государственных лиц настолько сильно не шокирует, потому что мы знаем, что, как только страна войдет в конституционное русло, все эти элементы будут отброшены.
— Партии, которые сейчас будут участвовать в новых выборах, как бы вы их описали? Это какие-то политические силы – они представляют путь развития, за ними идут люди? Или это все разбитые фронтмены кланов каких-то семей, каких-то групп интересов люди? Политика сейчас – это политика денег или политика идей?
— Я бы хотел обратить внимание на нарратив противоборства кланов, о котором я слышу, честно говоря, не в первый раз в международных медиа. И этот нарратив мне кажется таким постколониальным.
— Я хочу, чтобы вы рассказали, как на самом деле все это устроено.
— Ситуация обстоит достаточно просто. За последние несколько лет в стране сложилось засилье одной-двух политических организаций, часть из которых действительно подкреплялись семейно-родственными отношениями. Я сейчас говорю о семьях и политических организациях Райымбека Матраимова и президента Сооронбая Жээнбекова.
В настоящий момент оппозиционные силы представляют собой очень разрозненные разнообразные, преследующие разные цели и интересы политические круги, которые в определенный момент объединились для того, чтобы противостоять этой угрозе. Но сейчас, когда мы понимаем, что эта угроза фактически ликвидирована с политического поля, уже пытаются, конечно, вершить какие-то свои отдельные самостоятельные цели. Если говорить о природе этих оппозиционных сил, то они очень разные.
— Можно сказать, что вы сплотились против узурпации власти и дальше начинается уже политический процесс?
— Безусловно. В первую очередь триггером к этой консолидации послужил несправедливый исход выборов, когда массовый подкуп на промышленном уровне повлиял на итоги голосования, и обозленные, разозленные произошедшим политические силы вышли впервые за долгое время единым фронтом. В настоящий момент происходят преследования отдельных конкретных целей политических субъектов.
— В Бишкеке сейчас опасно? Если да, то как быстро это успокоится, на ваш взгляд? Если нет, то почему?
— У малого и среднего бизнеса, особенно у точек, которые работают с населением – будь то магазин или кафе, рестораны, – уже сложился определенный условный рефлекс: как только начинаются какие-то гражданские или политические волнения, все дружинники самоорганизовываются, все эти бизнесы забирают собственное имущество, заколачивают свои витрины. То есть это настолько отработанный привычный сценарий, что никому большого стресса он не причиняет.
Очень сложно прогнозировать, что будет сегодня ночью, потому что сейчас на улицах находится большое количество сторонников политических партий. Но насколько мы можем судить, все они говорят о том, что они намерены соблюдать порядок. Но нужно понимать, что когда город и страна находятся в столь уязвимом положении с точки зрения безопасности, нередко появляются разные провокаторы и заинтересованные лица, которые просто хотят прихватить что-нибудь к себе домой.
Настоящее время
