Обстановка на границе Кыргызстана и Таджикистана накаляется. Утром 29 апреля пограничники Кыргызстана и Таджикистана открыли огонь из стрелкового оружия, минометов и БМП. Известно о трех погибших кыргызстанцах, более 30 жителей Баткенской области обратились к медикам с огнестрельными ранениями.
В Таджикистане известно о двух раненых. На незапланированной двусторонней встрече премьер-министр Кыргызстана Улукбек Марипов и премьер-министр Таджикистана Кохир Расулзада заявили о недопустимости применения силы на границе.
Кто может быть заинтересован в вооруженном столкновении сторон и кто может разрешить конфликт, Настоящему Времени рассказали политолог, эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов и эксперт Московского центра Карнеги Темур Умаров.
Аркадий Дубнов:
– Причины конфликтов в регионе известны: неразбериха с границей, неописанные участки и водные ресурсы – все это было за последние годы, и не раз. Но почему так быстро вспыхнуло именно сейчас?
– Меня настораживает одно обстоятельство, даже, я бы сказал, два. Первое – инцидент, разрастающийся с каждым часом, происходит в тот момент, когда еще в Душанбе полиция Таджикистана, кажется, не закончила совещание секретарей Совбезов Организации договора о коллективной безопасности. Значит ли это, что сейчас таджикскому руководству достаточно удобно вести какого-то рода военные действия в надежде на то, что собравшиеся секретари Совбезов в Душанбе не станут осуждать, во всяком случае Душанбе? То есть они будут достаточно как бы индифферентно относиться к происходящему и во всяком случае никакой критики в адрес Душанбе из Душанбе от других представителей государств не поступит. Это довольно коварная [идея], может быть, это мое оценочное мнение по первому факту.
Второе: не кажется ли вам, что не в интересах Кыргызстана в тот момент, когда там находится не очень стабильное руководство, когда один из ее руководителей, Ташиев, уехал за границу по состоянию здоровья, – вряд ли с кыргызской стороны кто-то был заинтересован начинать эти военные действия именно в этот момент. Это не в их интересах.
Если учесть информацию, которой я на этот момент владею, то среди аналитиков в регионе существуют опасения, что военные действия, которые активно и очень быстро начались с применением серьезного вооружения со стороны Таджикистана – минометы, говорят, что там уже работают вертолеты боевые Ми-24, – что эти действия, обстрелы, могут привести к тому, что с таджикской стороны будет достигнут прорыв – установление контроля над дорогой, соединяющей материковую территорию Таджикистана с анклавом Ворух на кыргызской территории. То есть Ворух перестанет быть анклавом в результате этих действий таджикской стороны. И в итоге Кыргызстан может потерять доступ к своей территории, находящейся в глубине горной территории в местечке Лейлек. То есть сам Лейлек может стать анклавом на таджикской территории, потому что через город тогда пройти будет невозможно, это очень высокогорный район на окраине Ферганской долины. Так что в общем есть ощущение, что это не очень случайное развитие событий.
– Вы говорите о неслучайности. Как вы полагаете, это конфликт, который идет снизу от простых людей, или здесь замешаны какие-то другие интересы?
– Я думаю, что простые люди здесь могут быть инструментом действия, который фактически приведен в рабочее состояние более высокопоставленными кругами. Может быть, в одной из сторон кому-то нужна маленькая победоносная война, чтобы укрепить ситуацию, когда на другой стороне некая ситуация неопределенности, нестабильности.
– А кому нужна эта маленькая победоносная война, если речь об этом сейчас зашла?
– Если вспомнить очень яростное сопротивление от представителей руководства Таджикистана в первые же дни, когда стал вопрос о возможных решениях кыргызско-таджикского пограничного конфликта, там стали очень жестко говорить, что никаких уступок со стороны Таджикистана по возможному обмену территориями быть не может, потому что этого не может быть никогда. У меня такое ощущение, что почему-то, скорее всего, в Душанбе не очень хотят мирного решения и нужно такими резкими волевыми военными способами конфронтировать ситуацию, эскалировать ее и показать решимость руководства действовать в интересах своего народа и вообще – объединить этот народ вокруг бескомпромиссного, жесткого, высокомобильного и высокопатриотичного руководства.
– Вероятно, политики в состоянии прекратить на время стрельбу и кровопролитие, однако о полном разрешении конфликта речи пока не идет. Что нужно сделать, чтобы все проблемы на этой границе ушли в историю?
– Нужна, во-первых, воля государств с обеих сторон, чего я не вижу. Во-вторых, очень сильное давление со стороны внешних акторов. К сожалению, я не вижу решительного отношения к этой ситуации со стороны России. Если Ташкент уже выразил озабоченность, то в Москве устами Марии Захаровой только высказано стремление изучить ситуацию. Изучать надо было раньше. Сейчас надо призывать к жесткой приостановке этих военных действий. Почему-то в Москве тормозят.
Темур Умаров:
– Сразу скажем, война не начнется, и успокоим, наверное, наших телезрителей. Тем не менее то, что происходит, это не может не удручать. При этом, конечно, нужно сказать, что это не было сюрпризом. Такого рода конфликты на границе Кыргызстана и Таджикистана происходят регулярно, и даже та самая политическая воля, на которую все надеются и о которой все постоянно говорят, не спасает от того, чтобы избегать такого рода ситуаций. Поэтому данный случай, к сожалению, не исключение, а скорее правило. И пока те вопросы, которые существуют именно на земле, не будут решены политическими силами двух стран, мы, к сожалению, будем видеть такие конфликты и дальше.
Проблема уходит своими корнями еще в историю, и так сложилось, что границы при советской власти были условными, потому что все это было частью одной страны. А с независимости все это стало необходимым обозначить четко. Но из-за того, что государства не имели опыта управления и появились буквально три десятка лет назад, у них пока что нет тех ресурсов для того, чтобы обозначить эту границу. Но при этом можно выделить определенное количество фактов, которые усугубляют эту ситуацию. В первую очередь эти конфликтные территории: это Кокташ, это другие села – они расположены далеко от центра принятия решений, местные власти не пользуются той полнотой полномочий, которую ей могут предоставить центральные власти. Во-вторых, нет четкой линии. Пограничники, которые стоят там, на территориях двух стран, не знают, что, собственно, они охраняют и где та красная линия, через которую нельзя переходить. Кроме того, нужно понимать демографию этого региона, нужно понимать, что примерно 60% населения – это молодое население до 30 лет с высоким уровнем безработицы и с сильным уклоном в занятость сельским хозяйством, то есть в такой атмосфере земельные ресурсы и водные ресурсы играют очень большую роль для экономики этого региона и для обеспечения базовыми необходимостями тех людей, которые там проживают непосредственно.
