Крупномасштабное военное вторжение России в Украину рассматривается многими правительствами и юристами как очевидное нарушение норм международного права.
Президент России Владимир Путин для защиты своих действий переиначил на свой лад формулировки, безосновательно заявив, что вторжение России 24 февраля оправдано геноцидом этнических русских в украинском Донбассе.
В ответ Украина 27 февраля подала иск против России в суд ООН, отвергнув обвинение Москвы в геноциде как абсурдное и попросив судей вынести решение о немедленном прекращении российских военных операций.
В обращении к Международному суду (МС) в Гааге Киев утверждает, что между Украиной и Россией есть разногласия по поводу значения конвенции о геноциде 1948 года — документа, который подписан обеими странами.
Но чего можно добиться такими действиями? Какие еще пути может использовать Киев в международной системе, чтобы привлечь Москву к ответственности? И в состоянии ли сложный мир международного права действительно вершить правосудие?
Азаттык задал эти и другие вопросы старшему научному сотруднику Европейского совета по международным отношениям и эксперту по международному праву Энтони Дворкину.
Азаттык: Насколько легитимна война России в Украине и как она классифицируется в соответствии с международным правом?
Энтони Дворкин: Первое, что нужно отметить, — это то, что Устав ООН, как одна из его центральных статей, запрещает угрозу применения силы и применение силы одним государством против другого. Вторжение России в Украину представляется прямым нарушением этого запрета.
Это рассматривается как основа современного международного права, краеугольный камень международного правопорядка, установленного после Второй мировой войны — не только в официальной статье Устава ООН, но и в целом. Таким образом, безосновательное вторжение одной страны в другую, что мы и наблюдаем в данном случае, — грубейшее нарушение центрального принципа международного права.
Азаттык: Какие юридические возможности есть у Украины? Украинцы объявили, что они попытаются привлечь Россию к Международному суду, каким образом можно привлечь к ответственности страну, нарушившую международное право?
Энтони Дворкин: Прежде чем я отвечу на этот вопрос, возможно, стоит пояснить в качестве дополнения к моему предыдущему ответу, что в соответствии с Уставом ООН государства имеют право применять силу, если это самооборона, и стоит отметить, что президент России [Владимир] Путин в своей речи, объявляющей о нападении, которое он назвал специальной военной операцией, действительно ссылался на Устав ООН и утверждал, что это законный акт самообороны со стороны России. Он подчеркнул, что Россия защищает себя, по его словам, от угрозы нападения Украины на Россию и продолжающегося нападения Украины на сепаратистские анклавы в Донбассе.
Таким образом, есть своего рода предполагаемый юридический аргумент, но эти аргументы на самом деле несостоятельны, потому что Украина не нападает на Россию. Чтобы они были состоятельными, нападение должно происходить либо ожидаться в скором времени. Но нападения на анклавы не происходят, и, если уж на то пошло, насилие исходит из анклавов и распространяется за его пределы, а не наоборот.
Есть ряд путей, которыми международный правопорядок пытается соответствовать Уставу ООН. Один из них, по сути, осуществляется посредством операций Совета Безопасности [ООН], а Совет Безопасности в соответствии с Уставом ООН отвечает за поддержание международного мира и безопасности. Однако, как известно, Россия является постоянным членом и имеет право вето в Совете Безопасности.
Россия смогла наложить вето на резолюцию, которая была внесена несколько дней назад. Таким образом, этот путь фактически заблокирован.
Что касается юридических органов, то есть [МС], который является структурой в международной правовой системе, решающей споры между государствами. Юрисдикция [МС] несколько ограниченна, поэтому суд может рассматривать споры между государствами только в тех случаях, когда оба государства признали юрисдикцию суда. Ряд государств заявил, что принимает юрисдикцию во всех возбужденных делах (так называемая обязательная юрисдикция), но Россия этого не сделала.
Таким образом, единственный способ, через который Украина может возбудить дело, — это апеллировать к конвенциям, в которых есть пункт, позволяющий передавать споры о толковании конвенции в [МС], и именно это Украина делает с конвенцией о геноциде.
Но также стоит отметить, что не только угроза или применение силы являются нарушением Устава ООН. Агрессия тоже является преступлением согласно международному уголовному праву. Теоретически отдельные лица могут быть привлечены к ответственности за приказ начать агрессию против другого государства или надзор за актом агрессии, но существуют также некоторые ограничения относительно того, что действительно будет найдена площадка, на которой дело будет заслушано.
Теоретически Международный уголовный суд (МУС) обладает юрисдикцией по рассмотрению актов агрессии, но юрисдикция в этом случае также весьма ограниченна и на данном этапе не распространяется на дело России и Украины.
Азаттык: Учитывая всё это, насколько вероятно и насколько сложно добиться справедливости в международной системе и как к этому можно подступиться в случае с Украиной и Россией?
Энтони Дворкин: Это сложно, но не невозможно.
Я бы также сказал, что мы не должны рассматривать это только с точки зрения судебного разбирательства, которое вынесет обвинительное заключение против России, это не единственный аспект закона. Это также обеспечивает стандарт и отправную точку для тех стран, которые объединились против вторжения России, например широко применяют санкции, что мы сейчас наблюдаем со стороны Соединенных Штатов, Европейского союза и других. Это основано на том факте, что Россия нарушает международное право. Таким образом, правовые нормы действительно имеют значение.
Помимо этого, существует ряд других вариантов, при которых судебные разбирательства могут иметь значение.
Есть дело в [МС] в соответствии с конвенцией о геноциде. Я бы сказал, что это узкое дело и пример творческой адвокатуры с украинской стороны, потому что то, в чем они обвиняют, совсем не говорит о том, что Россия совершает геноцид, потому что геноцид — это вполне конкретное преступление, и на деле нет никаких доказательств тому, что Россия это совершает.
Вместо этого они говорят, что Россия злоупотребляет концепцией геноцида как ложным оправданием своего вторжения. По сути, они хотели бы решения суда о том, что, когда Путин говорит о геноциде русскоязычного населения в Донбассе, — это совершенно необоснованное утверждение и не дает никаких оснований для агрессивных действий России.
Азаттык: То есть вы говорите, что такого рода судебные дела могут иметь скорее символическое значение?
Энтони Дворкин: Я думаю, что один из аспектов, на котором страны, выступающие против действий России, основывают свои решения, — это не только защита Украины, но и защита всего видения того, как должен функционировать международный порядок, и защита принципа, согласно которому одна страна не может просто вторгнуться в другую без всяких на то оснований.
Конечно, такое бывает и было, но в данном случае мы видим сильную реакцию против этого, и [такое] направление основано на незаконном статусе действий.
Азаттык: О чем могут нам говорить примеры из прошлого с подобными сценариями? Пример, который приходит на память, хотя есть и множество других, — это вторжение США в Ирак в 2003 году. Но насколько поучительны эти прошлые прецеденты для Украины и России сегодня?
Энтони Дворкин: История практически не знает примеров привлечения лидеров к уголовной ответственности за акты агрессии.
После Второй мировой войны были Нюрнбергский и Токийский процессы, но они имели свои ограничения. Например, они были организованы победившей стороной, и перед судом предстала только проигравшая сторона. Кроме того, Советскому Союзу, совершившему агрессию во время Второй мировой войны, также было разрешено занимать места судей.
Но если посмотреть на имевшие место акты агрессии, то можно увидеть, что они повлияли на политическую репутацию стран. Я думаю, что Соединенные Штаты действительно пострадали на международном уровне за вторжение в Ирак. Я думаю, что это нанесло ущерб репутации США во всем мире.
В последние десятилетия мы также были свидетелями очень важных судебных процессов над военными и политическими лидерами, такими как [югославский политик] Слободан Милошевич, представший перед судом за совершение военных преступлений, преступлений против человечности и геноцид.
Это также необходимо учитывать здесь [с Украиной и Россией], и [МУС] имеет здесь юрисдикцию, потому что Украина признала юрисдикцию суда. Это означает, что любые военные преступления, совершенные российскими войсками, потенциально могут быть расследованы судом.
В соответствии с принципом ответственности командования высшие руководители России могут быть привлечены к ответственности, если будет доказано, что они отдавали приказы, планировали военные преступления или руководили ими.
Какова вероятность того, что в краткосрочной перспективе будут возбуждены какие-либо успешные дела или какие-либо российские военачальники или другие лица предстанут перед судом? Это маловероятно в краткосрочной перспективе, но в долгосрочной перспективе мы видим, как меняются политические условия, и лица, которые казались вне досягаемости закона, внезапно оказываются под судом.
Я думаю, что это стоит иметь в виду, и мне кажется очень важным, чтобы все люди, располагающие соответствующими возможностями, собирали доказательства любых преступлений, которые могут быть совершены в ходе этого конфликта, и хранили эти доказательства. Если в какой-то момент появится возможность возбудить дело, то найдутся и доказательства, и свидетели для судебного расследования.
Перевела с английского Алиса Вальсамаки.
